Non timebo mala quoniam Tu mecum es.
Было в моей жизни всякое. но самое странное - мирным.
Однажды я заснула в храме.
Ну, то есть. Это был наш последний курс в университете. Так случилось, что в одном из корпусов проводился ремонт аудиторий, всех запихали в одно здание, и нам вполне предсказуемо места не нашлось. Кафедра у нас махонькая, кабинет кафедры крошечный, а во дворе вуза стоит университетский храм - и нас, теологов, послали туда, сопроводив это словосочетанием "это ж ваша лаборатория, вот и пользуйтесь!".
Я думала, что сидеть там будет неудобно - три пары, в храме нет ни столов, ни стульев, да и холодно, скорее всего, ибо в храмах всегда прохладно, но нет. В храме было тепло, наш преподаватель пошел за стульями, а мы с одногруппницей обходили храм и зажигали свечи в лампадах, и было странно осознавать, что наши зажигалки, которые раньше поджигали только сигареты, могут создавать совершенно иной огонь.
Мы все устроились в предбаннике. Закутанные в куртки, без бумаги и письменных принадлежностей, на стульях, в восемь утра. Пахло пчелиным воском и немного - сыростью каменной кладки, голос препода был тихим и успокаивающим, и как-то так вышло, что глаза мои закрылись сами.
Я не помню, не вспомню, что мне снилось. Что-то большое и светлое я видела, и что это - до сих пор не скажу четко, и от этого чего-то тихо и ласково давило в груди, и хотелось плакать. Но просыпаться мне было жаль.
А лекции, кстати, были по сектоведению.
Однажды я заснула в храме.
Ну, то есть. Это был наш последний курс в университете. Так случилось, что в одном из корпусов проводился ремонт аудиторий, всех запихали в одно здание, и нам вполне предсказуемо места не нашлось. Кафедра у нас махонькая, кабинет кафедры крошечный, а во дворе вуза стоит университетский храм - и нас, теологов, послали туда, сопроводив это словосочетанием "это ж ваша лаборатория, вот и пользуйтесь!".
Я думала, что сидеть там будет неудобно - три пары, в храме нет ни столов, ни стульев, да и холодно, скорее всего, ибо в храмах всегда прохладно, но нет. В храме было тепло, наш преподаватель пошел за стульями, а мы с одногруппницей обходили храм и зажигали свечи в лампадах, и было странно осознавать, что наши зажигалки, которые раньше поджигали только сигареты, могут создавать совершенно иной огонь.
Мы все устроились в предбаннике. Закутанные в куртки, без бумаги и письменных принадлежностей, на стульях, в восемь утра. Пахло пчелиным воском и немного - сыростью каменной кладки, голос препода был тихим и успокаивающим, и как-то так вышло, что глаза мои закрылись сами.
Я не помню, не вспомню, что мне снилось. Что-то большое и светлое я видела, и что это - до сих пор не скажу четко, и от этого чего-то тихо и ласково давило в груди, и хотелось плакать. Но просыпаться мне было жаль.
А лекции, кстати, были по сектоведению.