Non timebo mala quoniam Tu mecum es.
Я каждое утро фотографирую восход солнца, видимый из моего окна. Когда солнце робко касается своими лучами домов-коробок и золотит их, это тоже по-своему красиво.
В моей голове Петербург, в котором я была еще какой-то месяц назад. Город, который врастает в твои кости и пьет твою кровь, город, подобный пауку, который опутывает тебя своими сетями и, урча, порабощает твою душу, оставляя тело свободным. Я влюблена в этот город по уши, я живу в его ритме, и моя Москва пока еще не понимает, что со мной, такой безнадежной, делать. Она присматривается ко мне и изредка тычет пальцами в мои плечи - мол, как ты, Наденька, солнышко, возвращайся уже, нельзя так долго быть в Петербурге, иначе потом ты не вернешься ко мне совсем. Хорошо, хорошо, шепчу я, я вернусь, ты подожди меня, мне нужно немного времени, совсем немного - и кленовые листья-ладошки ласково касаются моих щек.
Моя мама тормошит меня, стараясь побыстрее загнать в ритм жизни. Не сутулься, выпрямись, не перекусывай, питайся правильно, с таким декольте на работу никто не ходит, пора носить каблуки, только не красная помада, ты и так бледная, не царапай, перестань так делать, сходи на маникюр, купи джинсы, подстригись, я нашла тебе новую диету, у меня планшет не работает и тебе стоит на него посмотреть, выбери себе тему диплома пока не поздно, классика в одежде, приведи в порядок прическу, сколько можно говорить тебе, ребенок! Она заботится обо мне как умеет, естественно, она ни минуты не может усидеть на месте, упрямая и гордая женщина, и только мой папа треплет меня по волосам, и говорит - не бойся, не бойся, дитятко, все станет как надо - и меня захлестывает от нежности к ним обоим. Мой папа похож на Петербург, хоть и ненавидит этот город всем сердцем, а мама - как Москва, такая же деловитая и боевая, вся из себя бизнес-леди.
У меня куча дел, и я выполняю то, что мне говорят, чисто машинально. Мне предстоит завтра надеть платье, которые я вообще-то вроде как не ношу, покрыть голые плечи платком и стоять в свете свечей храма, наблюдая за тем, как крещается маленькая раба Божия. Я не знаю, чего ждать от этого дня, поэтому, на всякий случай, цепляю к себе мирочку.
Я работаю работку, а на языке у меня - вересковый мед из песни. Я знаю, как пахнет вереск, я знаю вкус медовухи, и мне несложно скомпоновать это и отдать голограммой своему осязанию и обонянию.
Я люблю эту жизнь так, как не получалось прежде.
В моей голове Петербург, в котором я была еще какой-то месяц назад. Город, который врастает в твои кости и пьет твою кровь, город, подобный пауку, который опутывает тебя своими сетями и, урча, порабощает твою душу, оставляя тело свободным. Я влюблена в этот город по уши, я живу в его ритме, и моя Москва пока еще не понимает, что со мной, такой безнадежной, делать. Она присматривается ко мне и изредка тычет пальцами в мои плечи - мол, как ты, Наденька, солнышко, возвращайся уже, нельзя так долго быть в Петербурге, иначе потом ты не вернешься ко мне совсем. Хорошо, хорошо, шепчу я, я вернусь, ты подожди меня, мне нужно немного времени, совсем немного - и кленовые листья-ладошки ласково касаются моих щек.
Моя мама тормошит меня, стараясь побыстрее загнать в ритм жизни. Не сутулься, выпрямись, не перекусывай, питайся правильно, с таким декольте на работу никто не ходит, пора носить каблуки, только не красная помада, ты и так бледная, не царапай, перестань так делать, сходи на маникюр, купи джинсы, подстригись, я нашла тебе новую диету, у меня планшет не работает и тебе стоит на него посмотреть, выбери себе тему диплома пока не поздно, классика в одежде, приведи в порядок прическу, сколько можно говорить тебе, ребенок! Она заботится обо мне как умеет, естественно, она ни минуты не может усидеть на месте, упрямая и гордая женщина, и только мой папа треплет меня по волосам, и говорит - не бойся, не бойся, дитятко, все станет как надо - и меня захлестывает от нежности к ним обоим. Мой папа похож на Петербург, хоть и ненавидит этот город всем сердцем, а мама - как Москва, такая же деловитая и боевая, вся из себя бизнес-леди.
У меня куча дел, и я выполняю то, что мне говорят, чисто машинально. Мне предстоит завтра надеть платье, которые я вообще-то вроде как не ношу, покрыть голые плечи платком и стоять в свете свечей храма, наблюдая за тем, как крещается маленькая раба Божия. Я не знаю, чего ждать от этого дня, поэтому, на всякий случай, цепляю к себе мирочку.
Я работаю работку, а на языке у меня - вересковый мед из песни. Я знаю, как пахнет вереск, я знаю вкус медовухи, и мне несложно скомпоновать это и отдать голограммой своему осязанию и обонянию.
Я люблю эту жизнь так, как не получалось прежде.