У каждого из нас своя большая война. Под сердцем, за грудиной, где по слухам притаилась душа. Она не заканчивается, даже если подписаны все мирные соглашения и выплачены контрибуции, даже если все разрушенные дома отстроены и в церквах снова звонят колокола. Она всегда за дверью твоего порога - и иногда издевательски подмигивает своим черным глазом, чтобы ты никогда о ней не забывал. А потом ты живешь с ней, живешь и знаешь о ней, и иногда даже боишься ее - но она всегда остается. Потому что пережить ее нельзя. Перетерпеть тоже не получится.
Моя бабушка несла свою - немецкий плен, голод и боль. Мой отец несет свою - Афганистан синеет у него на плече татуировкой, чтобы не дать забыть, и он несет ее один, никогда не заговаривая о ней. Моя война белеет продольными полосками на бедре, буквально в трех миллиметрах от подчревной паховой вены. Там много подкожного жира, и шрам почти не заметен, но я знаю, что он есть, и помню, что это было решающее сражение той войны, и я его тогда выиграла.
Мы несем свои войны глубоко в душе, моя память ко мне слишком милосердна - она словно бы говорит мне: у тебя есть вещи, которые ты пережила, но я их тебе не покажу, ты не готова. И вспоминаю я только тогда, когда сознание считает, что я готова с этим жить - выпускает из-под завесы молчания клочками и обрывками, очень неохотно и зло. Наверное, это правильно и так надо. Там наверху лучше знать.
Собрала ачивку "получить лекарственную блокаду в пятку". Это было больно, и больно сейчас, ногу надо расхаживать, пятку дергает и дергает весьма чувствительно. Я справлюсь. Физическая боль, если уж разобраться, гораздо терпимее, чем боль душевная.