мы собрались здесь по очень важному поводу...

[nephieles]

1. Название: Триптих.
2. Автор: Lesolitaire
3. Бета: word-батюшка.
4. Пейринг: веселый тройничок Питер\Каспиан\Сьюзен в самом конце, а так - нету больше.
5. Рейтинг: PG - 13. Вам всем тут есть 13?
6. Жанр: mini, angst.
7. Саммари: И да не убьют меня! *молитвенно складывает руки*
8. От автора: Есть у меня человечек, который теперь совсем взрослый. Настолько взрослый, что, наверное, сам уже и шнурки завязывает. И я очень хочу этого человечка поздравить с днем рождения - так, как я умею. Желаю тебе самого теплого южного солнца. Пожалуйста, будь таким же веселым рыжиком, как и всегда. Очень тебя люблю.
А, да, еще и в преддверие нарнийского феста. Если получится, конечно -_-
9. Посвящение: имениннице -  Ник - в качестве подарка.
10. Статус: закончен.

моар

# 1. Взросление.

Люси не хочет смотреть на себя в зеркало.
Тело ей больше не повинуется. Ноги вдруг стали длинными и тонкими - как у жеребенка, она сама резко вытянулась и округлилась - прежние, любимые платья стали коротки и тесны - и Люси чуть не плачет от досады. У нее болит что-то внутри - но она не может понять, что конкретно, что раздражает ее еще больше. Настроение теперь тоже ей не подчиняется - от беспричинных слез она легко переходит к не менее безудержному, почти истерическому веселью. Вот и вчера тоже - она так и не смогла объяснить миссис Бобрихе, расчесывающей ей волосы, почему она вдруг разревелась.
А об окружающих и говорить нечего! Ладно еще Сьюзен, она всегда была гиперответственной и серьезной. Ладно Питер, он и так старший и не понимает очень многого из ее речей. Но Эдмунд. ее Эд, верный товарищ по детским играм! Прикасаться не прикасается, избегает, да и смотрит так, словно она помоями облита...
С каждым днем Люси все больше и больше замыкается в себе - пока во сне к ней не приходит Аслан.
- Это неизбежно, дочь Евы, - говорит он и касается носом ее ладони. - Это твое новое положение - постарайся извлечь из него максимум пользы.
- Я попробую, - обещает Люси. - Я, правда, не знаю, что мне нужно делать, но я что-нибудь придумаю, честно!
В том году король Питер Великолепный дрался на сорока семи дуэлях. И отличные были дуэли, скажу я вам.


# 2. Эксперимент.

Когда за дверью раздается торжественный взрыв, а через минуту в пустую комнату влетает Сьюзен, Эдмунд внезапно понимает, что то, что он делал, было совсем не тихим.
- Э-э-эд! - протяжно охает сестра и подходит ближе. - Да у тебя весь лоб в крови! А рубашку ты свою видел? Да ты с ума сошел! - она смачивает свой носовой платок в ближайшей раковине и прикладывает его ко лбу брата - и в этот же самый момент Эдмунд понимает, что бровей у него больше нет. - Ты себя не щадишь, так меня пожалей, ты мне живым нужен!
- Ты не понимаешь! - Эд ухмыляется и перехватывает запястья сестры. - Я на пороге великого открытия! Еще секунда, и я буду у цели! Я почти повторил то, о чем говорил наш учитель химии! Только пороха было слишком много, вот и...
- Ты идиот! - обрывает Сьюзен. - Люси не нужен твой труп на день рождения, ей нужны незадувающиеся свечки! Свечки, понимаешь? Свеч-ки!
Эдмунд обиженно дует губы - ничего не понимает, глупая женщина. Главное же - идея!

#3. Сны.

Когда ночь опускается на Кэр-Параваль, замок словно бы отключается от повседневной жизни. Звуки, нарушающие тишину, словно бы вплетаются в серебристое хитросплетение снов, и никому особенно не мешают. Вот сонно перебирает копытами кентавр Сталлион, вот тихонько попискивает закемаривший Рипичип, а в углу негромко похрапывает гном Трампкин, заснувший над какой-то очередной книгой из собрания тельмарских королей. Не спит лишь один Каспиан - лунные ночи никогда не приносят ему покоя.
Они приходят к нему только тогда, когда полная луна, круглая, как орландский овечий сыр, лениво выплывает из-за облаков и заливает своим светом всю комнату. Ощущение такое, словно лунные лучи касаются каждого предмета в королевских покоях - лучик пробегает по шторам, пологу, груде одежды - и, наконец, обосновывается у короля на носу. И вот тогда - только тогда, не раньше! - он их чувствует.
Кровать словно бы становится немного тяжелее. Король чувствует прикосновения к своей коже - со всех сторон.
У них четкий алгоритм прикосновений. Сьюзен всегда спереди - она лежит лицом к нему, и ее руки под одеялом словно живут своей собственной жизнью - порхают, касаются легко-легко. Она словно бы знает его тело наизусть - где прижать, где погладить, где лизнуть, а где и укусить. Питер же, обнимающий его сзади - напористее своей сестры. Все его движения выверенные, властные, порой даже слегка болезненные - иногда Каспиан даже находит поутру следы укусов.
- Ты скучал? - выдыхает ему в ухо Сьюзен. Каспиан судорожно кивает и пытается прижать ее к себе, но она, тихонько посмеиваясь, ускользает из его рук, и ее пальцы сменяются языком.
- Конечно, он скучал, - вполголоса говорит Питер и тихо смеется. - Как по тебе не скучать? Себе дороже! - он проводит пальцами вдоль позвоночника, и его пальцы скользят по ягодицам короля. - Ему и отвечать не надо, ты же видишь.
Такое ощущение, что они друг ко другу ревнуют - как только их ладони соприкасаются, Сьюзен шипит, а Питер огрызается. Движения Питера становятся резче, Сьюзен - мягче, и от ощущений, что они оба создают и дарят ему. Каспиана чуть по потолку не размазывает - кровь словно бы кипит в его венах, а тело отказывается слушаться, отдаваясь на милость победителям.
Утром он еще долго будет вспоминать произошедшее. И мокрые простыни, и всхлипы Сьюзен, и хриплые стоны Питера, и близость между ними тремя - кожа-к-коже, губы-в-губы, сплетенные руки, неразомкнутые объятья. Вспомнит - и мотнет головой, отгоняя навязчивые видения.
Он все еще боится, что это очередной его сон.